ИЗ "ЗАПИСОК ДЕКАБРИСТА"
У крыльца моего стояли дрожки исправника. "Кто приехал?" - "Генерал!" - ответил кучер. Народ называет генералом всякого превосходительного, будь он врач, профессор или начальник департамента внешней торговли. К величайшей радости, увидел у себя достойнейшего Василия Андреевича Жуковского; он утешал жену мою, ласкал полусонных детей, с любовью обнимал их, хотя они впросонках дичились и маленькая дочь заплакала. Когда я объявил ему о неуспешных попытках лично просить цесаревича и что генерал Кавелин советовал написать прошение, то он сказал мне: "Вы теперь не успеете: сейчас едем, но будьте спокойны, я все представлю его высочеству, тринадцать лет нахожусь при нем и твердо убедился, что сердце его на месте; где он только может сделать какое добро, там сделает его охотно". Недолго можно было нам беседовать. Жена моя в прежнее время встречалась с ним у Карамзиных1. Он удивился, что мы уже читали в Сибири его новейшее произведение "Ундину"2; с похвалою отозвался о некоторых ему известных стихотворениях А. И. Одоевского3; до крайности сожалел, что в Ялуторовске не мог видеться с И. Д. Якушкиным4, и просил меня написать ему, как это случилось. Не доехав двух станций до Ялуторовска, имел он несчастье, что ямщики его переехали женщину, не успевшую отбежать с дороги, и колесом передавили ей ногу. Жуковский приказал остановиться, помог перенести бедную женщину в карету, отвез ее до следующей станции, дал ей денег и написал земскому начальству, чтобы оно всячески позаботилось о ее излечении и проч.5 В это время цесаревич далеко опередил его, и он не мог пробыть в Ялуторовске ни одной минуты, догоняя поезд. Душе отрадно было свидание с таким человеком, с таким патриотом, который, несмотря на заслуженную славу, на высокое и важное место, им занимаемое, сохранял в высшей степени смирение, кротость, простоту, прямоту и без всякого тщеславия делал добро где и кому только мог. И после свидания в Кургане он неоднократно просил за нас цесаревича; одно из писем своих заключил он припискою: "Будьте уверены, не перестанем быть вашими старыми хлопотунами"6. Словами не умею выразить вполне благодарность за его деятельное участие; оно, наверно, уже доставило ему одно из лучших наслаждений. Все, что он говорил о характере наследника, служило залогом будущего счастья России. Родственники и знакомцы, увидевшие Жуковского по возвращении его в Москву и в Петербург, спросившие его, как он нас нашел и как переносим участь свою, получили в ответ: "Со смирением и с терпением". Жуковский был поражен частью виденной им Сибири и ее жителями: он вместо хижин, бедности и уныния нашел красивые села, довольство и бодрость; рассказал нам, что и наследник приятно поражен был дружною радостью и живою преданностью, с коими народ ссыльный встретил его от Тюмени до Кургана, как лучше и живее не могли бы его встретить в городах при Волге.
Комментарии
В июле 1837 г. определен рядовым в Кавказский отдельный корпус, в январе 1839 г. вышел в отставку по болезни с позволением поселиться в имении брата в Эстляндской губернии.
"Записки" Розена появились на немецком языке в Лейпциге в 1869 г. Русское издание (Розен А. Е. Записки декабриста. СПб., 1870) было подвергнуто аресту и не поступило в продажу. Полный текст на русском языке впервые появился в Лейпциге в 1870 г. без упоминания имени автора.
Эпизод о встрече с Жуковским в Кургане дополняет рассказ Н. И. Лорера. Это еще один факт действенного гуманизма поэта. Положение Розена осложнялось тем, что он сильно вывихнул ногу и ходил на костылях. В "Дневнике" (запись от 6 июня 1837 г.) Жуковский отмечает: "У меня Розен. Его изломанная нога. Необходимость съездить в Тобольск" с. 322). Об этом же он пишет императрице (Изд. Ефремова, т. 6, с. 306). Хлопоты Жуковского не остались без последствий: как замечает Розен, "приехал корпусный штаб-доктор с предписанием от генерал-губернатора освидетельствовать меня" (Розен А. Е. "вывезти из Сибири жену и детей" (там же).
ИЗ "ЗАПИСОК ДЕКАБРИСТА"
(Стр. 306)
Розен А. Е. Записки декабриста / Изд. подгот. Г. А. Невелевым. Иркутск, 1984. С. 314--316.
1 -- дочь директора Царскосельского лицея В. Ф. Малиновского, Анна Васильевна, последовавшая в 1830 г. за мужем в Сибирь, вполне могла встречаться с Жуковским в Царском Селе.
2 "Ундина" Жуковского вышла отдельным изданием в начале 1837 г. Уже в июне о ней писал из Вятки А. И. Герцен (см. письмо к Н. А. Захарьиной в наст. изд.). Вероятно, ко времени прибытия Жуковского в Курган (6 июня 1837 г.) она дошла и туда.
3 А. И. Одоевский в это время находился в ссылке в Тобольске. Жуковский мог познакомиться со стихотворениями Одоевского по публикациям их в "Литературной газете" и "Северных цветах" (1831; без автора). Публикацию подготовили П. А. Вяземский и А. А. Дельвиг.
4 См. примеч. к "Запискам декабриста" Н. И. Лорера в наст. изд.
5 "Дневниками" Жуковского: "Выезд мой из Тюмени был несчастный. В толпе народа, стремившегося за в<еликим> к<нязем>, женщина подвернулась под лошадей, и ее ушибло колесом. Я оставил ее на руках нашего подлекаря; не знаю еще, что он скажет. Городничему дано 200 рублей для леч<ения>. Но этого мало" (Дневники, с. 321, примеч. 2).
6 Об этом письме неизвестно. О ссыльных декабристах он постоянно ходатайствовал перед имп. Александрой Федоровной. Подробнее см.: