Тютчев Ф. И.: Памяти В. А. Жуковского

Ф. И. ТЮТЧЕВ

30. ПАМЯТИ В. А. ЖУКОВСКОГО

1

Я видел вечер твой. Он был прекрасен!
В последний раз прощаяся с тобой,
Я любовался им: и тих, и ясен,
И весь насквозь проникнут теплотой...
О, как они и грели и сияли -
Твои, поэт, прощальные лучи...
А между тем заметно выступали
Уж звезды первые в его ночи...

2

В нем не было ни лжи, ни раздвоенья -
Он все в себе мирил и совмещал,
С каким радушием благоволенья
Он были мне Омировы читал...¹
Цветущие и радужные были
Младенческих, первоначальных лет...
А звезды между тем на них сводили
Таинственный и сумрачный свой свет...

3

Поистине, как голубь, чист и цел
Он духом был; хоть мудрости змииной
Не презирал, понять ее умел,
Но веял в нем дух чисто голубиный.
И этою духовной чистотою
Он возмужал, окреп и просветлел.
Душа его возвысилась до строю:

4

И этот-то души высокий строй,
Создавший жизнь его, проникший лиру,
Как лучший плод, как лучший подвиг свой,
Он завещал взволнованному миру...
Поймет ли мир, оценит ли его?
Достойны ль мы священного залога?
Иль не про нас сказало Божество:
"Лишь сердцем чистые, те узрят Бога!"²

Конец июня 1852

Примечания

Федор Иванович Тютчев (1803--1873), может быть, как никто другой в русской поэзии воспринял нравственное содержание поэзии Жуковского. "Он стройно жил, он стройно пел..." - эта поэтическая тютчевская формула выразила неразрывность в его сознании личности и творчества первого русского романтика. Запись в дневнике Жуковского от 28 октября 1817 г.: "Обедал у Тютчева. Вечер дома. Счастие не цель жизни..." (Дневники, с. 55--56) - фиксирует возможную встречу с будущим поэтом в доме его отца, но слова из письма Ф. И. Тютчева к Жуковскому от 6/18 октября 1838. г.: "Вы недаром для меня перешли Альпы... Вы припасли с собою то, что после нее (умершей жены) я более всего любил в мире: отечество и поэзию... Не вы ли сказали где-то: в жизни много прекрасного и кроме счастия. В этом слове есть целая религия, целое откровение" (Тютчев Ф. И. Соч.: В 2 т. М., 1980. Т. 2. С. 33) - подтверждают, что память об этой встрече сохранилась надолго. Письма Тютчева к Жуковскому и с упоминанием его имени пронизаны чувством глубокой любви: "Я не знал человека, чьи деяния заставляли бы менее ощущать ужас перед бренностью бытия, который охватывает нас, когда мы заглядываем в невозвратное прошлое <...> столь поистине достойной была его жизнь" (там же, с. 275). В свою очередь Жуковский так отзывался о Тютчеве: "Он человек необыкновенно гениальный и весьма добродушный, мне по сердцу" (Изд. Ефремова, жизни, и в этом смысле поэтический триптих Тютчева о Жуковском - характерный образец поэтической мемуаристики.