Орлеанская дева. Действие 4.

Молчит гроза военной непогоды;
Спокойствие на поле боевом;
Везде шумят по стогнам хороводы;
Алтарь и храм блистают торжеством.
И зиждутся из ветвей пышны входы,
И гордый столб обвит живым венцом,
И гости ждут венчательного пира;
Готовы трон, корона и порфира.
И все горит единым вдохновеньем,
И груди всем подъемлет мысль одна,

Сдружило все, что рознила война;
Гордится франк своим происхожденьем,
Как будто всем отчизна вновь дана,
И с честию примирена корона;
Вся Франция в собрании у трона.

Лишь я одна, великого свершитель,
Ему чужда бесчувственной душой;
Их счастия, их славы хладный зритель,
Я прочь от них лечу моей мечтой;
Британский стан — любви моей обитель,
Ищу врагов желаньем и тоской;

Таюсь друзей, бегу в уединенье
Сокрыть души преступное волненье.

Как! мне любовию пылать?
Я клятву страшную нарушу?
Я смертному дерзну отдать
Творцу обещанную душу?
Мне, усладительнице бед,
Вождю спасенья и побед,

Снесу ли сердца укоризны?
Скажу ль о том сиянью дня?
И стыд не истребит меня!

Горе мне! какие звуки!
Пламень душу всю проник,
Милый слышится мне голос,
Милый видится мне лик.

Возвратися, буря брани!
Загремите, стрелы, копья!
Вы ударьте, строй на строй!
Битва, дай душе покой!
Тише, звуки! замолчите,
Обольстители души!
Непонятным упоеньем
Вы ее очаровали;
Слезы льются от печали.

Сразить, узрев его прекрасный образ?
Нет, нет, себя скорей бы я сразила.
Виновна ль я, склонясь душой на жалость?..
И грех ли жалость?.. Как?.. Скажи ж, Иоанна,
Была ль к другим ты жалостлива в битве?
И жалости ль покорен был твой меч,
Когда младый валлиец пред тобою
Лежал в слезах, вотще моля о жизни?
О сердце хитрое, ты ль небеса
Всезрящие заманишь в ослепленье?
Нет, нет, тебя влекло не сожаленье.

Увы! почто дерзнула я приметить
Его лица младую красоту?
Несчастная, сей взор — твоя погибель;
Орудия слепого хочет бог.
Идти за ним должна была ты слепо;
Но волю ты дала очам узреть —
И от тебя щит божий отклонился,
И адская тебя схватила сеть.

Ах! почто за меч воинственный
Я мой посох отдала
И тобою, дуб таинственный,
Очарована была?
Мне, владычица, являла ты
Свет небесного лица;
И венец мне обещала ты...
Недостойна я венца.

Зрела я небес сияние,
Зрела ангелов в лучах...
Но души моей желание
Не живет на небесах.
Грозной силы повеление
Мне ль, бессильной, совершить?
Мне ли дать ожесточение
Сердцу, жадному любить?

Нет, из чистых небожителей
Избирай твоих свершителей;

Призови твоих духов,
Безмятежных, не желающих,
Не скорбящих, не теряющих...
Деву с нежною душой
Да минует выбор твой.

Мне ль свирепствовать в сражении?
Мне ль решить судьбу царей?..
Я пасла в уединении
Стадо родины моей...
Бурный путь мне указала ты,

В дом царей меня ввела;
Но... лишь гибель мне послала ты...
Я ль сама то избрала?

Встань,
Агнеса, ты свой сан позабываешь.

Оставь меня; томительна радость
Меня к твоим ногам бросает — сердце
Пред божеством излить себя стремится;
Незримого в тебе боготворю.
Наш ангел ты; тобою мой властитель
Сюда введен; готов обряд венчанья;
Стоит король в торжественной одежде;
Сбираются кругом монарха пэры,
Чтобы нести регалии во храм;
Народ толпой бежит к соборной церкви;
Повсюду клик и звон колоколов...
Кто даст мне сил снести такое счастье?

Ты благ, тобой даруемых, не делишь,
Ты холодно глядишь на нашу радость;
Ты видела величие небес
И счастию земному неприступна.

О! если б ты узнала сладость чувства;
Войны уж нет; сложи твой бранный панцирь

И грудь открой чувствительности женской.
Моя душа, горящая любовью,
Чуждается тебя вооруженной.

Чего ты требуешь?

Обезоружь
Себя, покинь твой меч; любовь страшится
Окованной железом тяжким груди;
Будь женщина, и ты любовь узнаешь.

Я побегу с открытой грудью в бой...
Навстречу смерти... нет, тройной булат
Пусть будет мне защитою от ваших
Пиров и от меня самой.

Иоанна,
Граф Дюнуа, великодушный, славный,
К тебе горит святым, великим чувством;
О! верь мне, быть любовию героя
Удел прекрасный... но любить героя
Еще прекраснее...

Ты ненавидишь
Его?.. Нет, нет, его не любишь ты;
Но ненависть... лишь тот нам ненавистен,
Кто милого из наших рук исторгнул;
Но для тебя нет милого; ты сердцем
Спокойна... Ах! когда б оно смягчилось!

Чего ж тебе недостает для счастья?
Все решено: отчизна спасена;
С победою, торжественно в свой Реймс
Вступил король, и слава твой удел;

Тебя народ честит и обожает;
Во всех устах твоя хвала; ты гений,
Ты божество сих праздников веселых,
И сам король не столь в своей короне
Величествен, как ты.

О! если б скрыться
Могла во тьме подземной я от вас!

Что слышу? Как понять тебя, Иоанна?
И ныне кто ж взглянуть дерзнет на свет,
Когда тебе глаза потупить должно?..
Мне, мне краснеть, мне, низкой пред тобою,
Не смеющей и мыслию постигнуть

Открою ль все ничтожество мое?
Не славное спасение отчизны,
Не торжество побед, не обновленный
Престола блеск, не шумный пир народа
Мне радости причина; нет, один
Живет в моей душе — иному чувству
В ней места нет — он, сей боготворимый;
Его народ приветствует; его
Бегут встречать; пред ним цветы бросают —
И он, для всех единственный, — он мой.

Счастливица, завидую тебе;
Ты любишь там, где любит все; ты смеешь
Свободно, вслух изречь свое блаженство;
Перед людьми его ты не таишь;
Их общий пир есть пир твоей любви;

Ликующий с тобой в одних стенах, —
Прекрасное твое он чувство делит;
Тебя приветствует, тебя венчает;
Ты с радостью всеобщей заодно;
Твоей душе небесный день сияет;
Любовью все твоей озарено.

О радость! мой язык тебе понятой;
Иоанна, ты... любви ты не чужда;
Что чувствую, ты выразила сильно;
И ободренная душа моя
Доверчиво тебе передается...

Прочь, прочь! беги меня; не заражайся
Губительным сообществом моим;
Поди, будь счастлива; а мне дай скрыть
Во мрак мой стыд, мой страх, мое страданье.

Я трепещу; ты мне непостижима;
Но кто ж тебя постигнул? Кто проник
Во глубину твоей великой тайны?
Кто может ведать, что святому сердцу,
Что чистоте души твоей понятно?

Нет, нет, ты чистая, святая ты;
Когда б в мою ты внутренность проникла,
Ты б от меня, как от врага, бежала.

Мы за тобой, Иоанна; все готово;
Король тебя зовет: в ряду вельмож,
Ближайшая к монарху, ты должна
Пред ним нести святую орифламму.
Он признает и хочет всенародно
Перед лицом всей Франции признать,
Что лишь тебе одной принадлежит

О боже! мне предшествовать ему?
Мне перед ним нести святое знамя?

Кому ж, Иоанна? Чья рука посмеет
Святыни сей коснуться? Это знамя
Носила ты в сраженье; им должна ты
И торжество победное украсить.

Вот знамя; поспешим; король, вожди
И весь народ зовут тебя, Иоанна.

Прочь, прочь!

Иоанна, что с тобой? Трепещешь
Пред собственным ты знаменем своим!
Узнай его, оно твое, ты им
Победу нам дала; взгляни, на нем
Сияет лик владычицы небесной.

Она, она!.. в таком являлась блеске
Она передо мной... Смотрите, гневом
Омрачено ее чело; и грозно
Сверкает взор, к преступнице склоненный.

Ты вне себя; опомнись, ты виденьем
Обманчивым испугана; тот образ...
Он слабыя, земной руки созданье;
Сама ж она небес не покидала.

О грозная! карать ли ты пришла?
Где молнии твои? Пускай сразят
Они мою преступную главу.
Разрушен наш союз; я посрамила,
Унизила твое святое имя.

Что слышу я! какой язык ужасный!

Как изъяснить ее волненье, рыцарь?

Я вижу то, чего давно боялся.

Как? Что ты говоришь?

Того открыть,
Что думаю, не смею я; но дай бог,
Чтоб было все уж кончено, и наш
Король уж коронован был.

Иоанна,
Иль ужас тот, который разливала
Ты знаменем своим, оборотился
Против тебя? Узнай его, Иоанна;
Одним врагам погибельно оно;
Для Франции оно символ спасенья.

Так, так, оно спасительно для верных;

Возьми его, возьми; ты слышишь, ход
Торжественный уж начался; пойдем.

Уж музыка играет; идут; скоро
Увидим их; но где бы лучше нам

Остановиться? Там, на площади,
Иль здесь, на улице, чтоб посмотреть
На ход вблизи?

Нет, сквозь толпу народа
Нам не пройти; от конных и от пеших
Простора нет; все улицы набиты;
У тех домов есть место; там увидеть

Какая бездна! скажешь,
Что здесь вся Франция; и так велико
Народное стремленье, что и мы
Из Лотарингии своей далекой
Сюда с толпой пришли.

Да кто же будет
Один дремать в своем углу, когда
Великое свершается в отчизне?
Истратили довольно крови мы,
Чтоб голове законной дать корону;
А наш король, наш истинный король,
Которого мы в Реймсе коронуем,
Ужель он здесь быть должен встречен хуже
Парижского, который в Сен-Дени
По милости пришельца коронован;
Тот не француз, кто в этот славный день
Не будет здесь с другими и от сердца
Не закричит: да здравствует король!

Сестрица, мы увидим здесь Иоанну;
Как бьется сердце!

Мы ее увидим
В величестве и в почести и скажем:
То наша милая сестра Иоанна.

Пока меня глаза не убедили,
До тех пор все не буду верить я,
Чтоб та, которую все называют
Здесь Орлеанской девою, была
Сестра Иоанна, бе́з вести от нас
Пропавшая.

Увидишь и поверишь.

Молчите, и́дут.

Видел ли сестру?

Что шла пред королем, в богатых латах,
Со знаменем в руках?

Да; то Иоанна,
Сестра.

На нас она не поглядела;
Она не думала, что сестры близко;
Была бледна, смотрела вниз, дрожала
Под знаменем своим... мне стало грустно;
Я не могла обрадоваться ей.

И в почести; но кто б мог то подумать
В то время, как она у нас в горах
Пасла овец?

Отцу недаром снилось,
Что в Реймсе он и мы перед Иоанной
Стоять с почтеньем будем; вот та церковь,
Которая привиделась ему.
И все сбылось. Но знаешь ли? Отцу
С тех пор и страшные виденья были...
Ах! мне она жалка, мне тяжко видеть
Ее в таком величии.

Пойдем.
Что здесь стоять? Не лучше ль протесниться
Нам в церковь? Там увидим весь обряд.

Пойдем; быть может, там с сестрой Иоанной
Мы встретимся.

Мы видели ее,
Довольно с нас; воротимся в село.

Она теперь не нам принадлежит;
Лишь общество князей и полководцев
Прилично ей; на что же нам тесниться
К блестящему величеству ее?
И с нами быв, она была не наша.

Иль думаешь, что ей нас будет стыдно,
Что нас она теперь пренебрежет?

И сам король нас не стыдится; он
Здесь ласково всем кланялся; хотя
Она теперь стоит и высоко,
Но наш король все выше.

В церковь! в церковь!

Отсюда; здесь все празднует; твое
Уныние обидно для веселых...
Чего нам ждать? Зачем здесь оставаться?

Ты видел ли несчастное мое
Дитя? Всмотрелся ли в ее лицо?

Ах! поскорей... прошу тебя, уйдем.

Приметил ли, как робко шла она,
С каким лицом расстроенным и бледным?

Несчастная, она свой жребий знает...
Но час настал ее спасти, я им
Воспользуюсь.

Куда? Чего ты хочешь?

Хочу ее внезапно поразить,
Хочу ее с ничтожной славы сбросить,
Хочу ее насильно возвратить
Отверженному ею богу.

Ах!
Подумай прежде, что ты начинаешь;
Ты сам свое дитя погубишь.

Так!
Жила б душа — пускай погибнет тело.

Смотри, идет; на ней лица нет; ужас
Ее из церкви гонит; божий суд
Преследует ее...

Прости, отец;
С надеждой я пришел и без надежды
Уйду; я видел дочь твою и знаю,
Что для меня навек она пропала.

Я не могу там оставаться — духи
Преследуют меня; органа звук,

Как гром, мой слух терзает; своды храма
Дрожат и пасть готовы на меня;
Хочу вздохнуть под вольным небом; там
В святилище оставила я знамя
И никогда к нему не прикоснусь...
Казалось мне, что видела я милых
Моих сестер, Луизу и Алину.
Они, как сон, мелькнули предо мной...
Ах! то была мечта; они далёко,
Далёко; мне уж их не возвратить,
Как детского потерянного счастья.

Жаннета!

Милая сестра!

О боже!
Итак, я видела не сон; вы здесь,
Со мной; опять знакомый слышу голос;
Опять могу в степи сей многолюдной
Родную грудь прижать к печальной груди.

Она узнала нас; она все та же
Добросердечная сестра Жаннета.

О милые! вы из такой далекой,
Далекой стороны пришли сюда,
Чтоб свидеться со мной; вы мне простили,
Что из села я, не сказавшись вам,
Ушла и вас как будто отреклася.

То воля божия была.

Молва
О чудесах твоих сошла и к нам:

Мы не могли противитьс стремленью

Пришли сюда взглянуть на славный праздник,
Пришли твое величие увидеть.
Мы не одни...

Как? и отец? он здесь..:
Он здесь... но где же он? Зачем он скрылся?

Отца здесь нет.

О боже! нет!.. ужели
Свое дитя он видеть не хотел?
Но с вами он хотя благословенье
Свое прислал мне...

Он не знал, что мы
Сюда пошли...

Не знал? Но для чего ж
Не знал он?.. Вы молчите, вы глаза
Потупили?.. Скажите, где отец?

С тех пор, как ты ушла...

Алина!

Он
Задумчив стал.

Задумчив?

Будь спокойна;
Ты лучше нас отца, Жаннета, знаешь;
Его всегда предчувствие тревожит;
Но он утешится, когда мы скажем.
Что видели тебя, что ты жива
И счастлива.

Не правда ли, Жаннета,
Ты счастлива? Чему ж и быть иному
В такой чести, в такой великой славе?

Ах! счастлива; я с вами, ваш голос
Опять услышала; он мне напомнил
Отечество, домашние луга;
Там я пасла стада свои беспечно;

И не видать уж мне такого счастья.

Арман, Этьен, не бойтесь, подойдите,
Сестра узнала нас; она все так же
Смиренна и тиха; и к нам теперь
Гораздо ласковей, чем прежде.

Где я?
Мои друзья, не правда ль? Все то было
Один лишь долгий сон? Я в Дом-Реми;
Под деревом друидов я заснула;
Теперь проснулася, и вкруг меня
Знакомые, приветливые лица
Моих родных? Об этих королях,

То были тени; вкруг меня они
Носилися под тем волшебным дубом,
Иначе как зайти вам в Реймс? Как мне
Самой быть в Реймсе? Нет, не покидала
Я Дом-Реми; признайтеся, друзья,
Обрадуйте мне сердце.

Нет, мы в Реймсе,
Иоанна, и тебе не снилось; ты
Великое свершила наяву;
Опомнись, погляди вокруг себя,
Дотронься до своих блестящих лат.

Тебе твой шлем из рук моих достался.

Не диво, что тебе все это мнится
Чудесным сном; какой быть может сон
Чудеснее того, что ты свершила?

К отцу, в село.

Так, милая, пойдем.

Они меня здесь славят без заслуги;
Но с вами я, друзья, была младенцем;
Вы слабою меня знавали, вы
Не мыслите меня боготворить —
Вы любите меня.

Ты хочешь бросить
Свое величие?

Хочу, друзья,
С себя сорвать убор тот ненавистный,

Который нас сердцами разлучил;
Хочу опять пастушкой быть смиренной,
Покорною рабою вам служить
И горестным загладить покаяньем
Безумное величие мое.

Да здравствует король!

Народ мой добрый,
Благодарю за верность и любовь.
Мне отдал бог отцов моих корону,
Народа меч ее завоевал;
Еще на ней кровь подданных видна,
Но мир ее оливою украсит.
Благодарим защитников престола,
А нашим всем врагам даем прощенье;
К нам милостив господь всевышний был —

Да здравствует король!

Досель незримо
Сам бог венчал французских королей,
Но видимо из рук его прияли
Мы свой венец.

Народ, перед тобою
Чудесная посланница небес;

Она престол законный защитила,
Она разрушила пришельца власть;
Ее пускай народная любовь
Защитницей отечества признает,
Да будет ей воздвигнут здесь алтарь.

Да здравствует спасительница-дева!

Скажи, когда ты нам равна породой,

Но если ты сошла на время с неба,
Чтоб нас спасти под видом смертной девы,
То просвети земные наши очи;
Преобразись, дай видеть нам твой светлый,
Бессмертный лик, в каком тебя лишь небо
Видало, чтоб тебя могли мы в прахе
Боготворить.

О боже! мой отец!

Ее отец!

Так, горестный, несчастный
Ее отец, пришедший сам предать
На суд свое дитя.

Что это значит?

Ужасный свет увидим мы теперь.

Ты думаешь: могущество небес
Тебя спасло — ты, государь, обманут;
Народ, ты ослеплен; вы спасены
Искусством адовым.

Безумство!

Нет!
Безумец ты и все вы! Как поверить,
Чтобы господь, создатель, вседержитель
Себя явил в такой ничтожной твари?
Увидим мы: перед лицом отца
Отважится ль она обман свой хитрый,
Которым вас прельстила, подтвердить?
Ответствуй мне во имя трисвятого:
Принадлежишь ли ты к святым и чистым?

Она молчит!

Она должна молчать
Пред именем, пред коим ад и небо
Безмолвствуют. Она — святая, небом
Нам посланная? Нет, на месте страшном,
Под деревом волшебным, где издревле
Нечистый дух гнездится, было все
Придумано; там вечность продала
Она врагу, чтоб славою минутной
Здесь, на земле, ее он возвеличил.

Ужасно!.. Но отцу поверить должно;
Отцу ли дочь свою оклеветать!

Безумец, кто жестокому безумцу,
Губящему детей своих, поверит?

Ужасное твое молчанье; мы
Не усомнимся; нас единым словом
Из уст твоих ты можешь убедить;
Но отвечай; отвергни клевету,
Скажи, что ты невинна, и поверим.

Она испугана; внезапный ужас
Сковал язык ее; сам божий ангел
От клеветы такой оцепенеет...
Приди в себя, очувствуйся; невинность
Имеет взгляд непобедимо сильный;
Как молния, сразит он клевету;
Иоанна, подыми свой чистый взор,
Воздвигнися во гневе благородном,
Чтоб пристыдить, чтоб наказать сомненье,
Срамящее святую добродетель.

Почто дрожит народ? Чего страшатся
Вожди и рыцари? Она невинна.
Я княжеским моим ручаюсь словом;
И здесь бросаю я перчатку; кто
Отважится назвать ее виновной?

От имени гремящего там бога
Я говорю: Иоанна, отвечай,
Скажи, что ты невинна, что врага

Нет в сердце у тебя, и в клевете
Изобличи отца.

О! защити,
Создатель, нас! какие страшны знаки!

Уйдите, государь.

Я вопрошаю
Во имя бога: что велит тебе
Молчать — твоя невинность иль вина?
Ты слышала гремящий божий голос?
Возьми сей крест — когда он за тебя.

Иоанна, я назвал тебя невестой;
Я с первого тебе поверил взгляда;
Так думаю я и теперь; я верю
Иоанне более, чем этим знакам,
Чем говорящему на небе грому.
Понятно мне молчание твое:
То благородный гнев; себя закрыв
Святой невинностью, ты подозренью
Презренному не хочешь дать ответа;

Я в чистоте твоей не усомнился;
Не говори ни слова; дай лишь руку
В залог, что ты себя моей руке
И делу правому вверяешь смело.

Иоанна д'Арк, король тебе позволил
Покинуть Реймс; тебе отворены
Ворота; не страшись — никто тебя
Не оскорбит; король твоя защита...

Какой конец!..

Воспользуйся минутой;
На улицах все пусто; дай мне руку;