Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "У"

1. Наль и Дамаянти. Индейская повесть. (Глава 7)

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: пошел в Айодское царство Службы искать у царя Ритуперна, который давно уж Принял к себе и Варшнею, прежде служившего Налю. Мудрый царь Ритуперн, великий конский охотник, Лучших искусников править конями сбирал отовсюду. Наль, через десять дней пришедши в Айоду, к царю Ритуперну Тотчас явился. «Я конюх Вагука, — сказал он, — в искусства Править конями мне равного нет; сто миль проскакать их В день я заставить могу. И во многом другом я искусен: Пищу никто так вкусно, как я, не умеет готовить. Всякое дело, для коего нужны и труд и уменье, Взять на себя я готов и к тебе, царю Ритуперну, В службу желаю вступить». Ритуперн отвечал благосклонно: «В службу, Вагука, тебя я беру; ты будешь отныне Главным конюшим моим; надзирай за моими конями, К скачке проворной их приучая; за службу же будешь Сто золотых получать. Товарищ твой будет Варшнея, Конюх искуснейший в деле своем, с ним старый Джевала, Мой заслуженный конюший, и много других; ты без скуки Будешь с ними досуг свой делить; и свободен ты делать Что пожелаешь. Будь главным моим конюшим, Вагука». Вот и служит конюшим Наль у царя Ритуперна, Царь без царства, муж без жены, изгнанник, лишенный Даже лица своего, и Варшнея, ему так усердно Прежде служивший, теперь уж товарищ ему: под одною Кровлей они; но чужды друг другу, и вместе и розно, Каждый своею печалью довольный, Варшнея о жалкой Гибели Наля-царя сокрушаясь, а Наль по супруге, Брошенной им, ежечасно тоскуя. И было то каждый Вечер, что Наль, убравши коней, один затворялся В стойле и пел там все ту же и ту же печальную песню: «Где, светлоокая, ты одинокая странствуешь ныне? Зноем и холодом, жаждой и голодом в дикой пустыне Ты, изнуренная, ты, обнаженная, вдовствуя бродишь. Где утешение, в чем утоление скорби находишь?» Так он пел. И однажды Джевала, подслушавши эту Песню, спросил у него: «По ком...

2. В. В. Афанасьев. Жуковский. Глава 2

Входимость: 1. Размер: 47кб.

Часть текста: соседом. В комнате десять человек, одиннадцатый - надзиратель из немцев, - он спит у самых дверей (его дело наблюдать за учениками и о всякой малости доносить Антонскому). В пять часов утра загремел в коридорах колокольчик - Жуковский впервые проснулся так рано (и с этого дня всю жизнь будет вставать в пять часов). К удивлению своему, он очень спокойно принял столь крупную перемену в своей жизни. Надев форменный синий фрак, он пригладил щеткой уже отросшие, мокрые после умывания волосы. Служители убирали постели. За морозными окнами еще темнела ночь. От шести до семи в специальной комнате - приготовление уроков, тут у каждого свое место с ящиком для тетрадей; в шкафу стояли общие учебники. В семь часов надзиратели ведут учеников, выстроенных попарно, в столовую. После молитвы и чтения вслух небольшого отрывка из Евангелия подается чай. От восьми до двенадцати - классы. Полупансионеры (те, которые не ночуют в пансионе) приезжают к восьми. В двенадцать - обед. С часу до двух - свободное время: кто бежит во двор играть в чехарду, кегли или свайку, кто в спальне учится играть на флейте, читает, пишет письма. С двух до шести снова лекции. Потом полдник и приготовление уроков, а в восемь - ужин. В девять - после молитвы и чтения Библии - гремит вечерний колокольчик, призывая пансионеров ко сну. В комнатах горит по одной свече, скрытой под колпаком. В коридорах тишина - лишь изредка слышатся осторожные шаги дежурного надзирателя. Учились по четырехбалльной системе. Ученику разрешалось выбрать себе несколько предметов для изучения из тридцати пунктов программы, охватывающих словесность, историю, военное дело, искусства, разные науки и иностранные и древние языки. Пансионеры отпускались домой по субботам и воскресеньям, а также по праздникам и летом - на июль месяц. Жуковскому в пансионе понравилось все - чистые комнаты, натертые полы, большие аудитории, где скамьи ...

3. Орлеанская дева. Действие 3.

Входимость: 1. Размер: 40кб.

Часть текста: в Шалоне на Марне, Дюнуа, Ла Гир. Дюнуа Мы верные друзья и сослуживцы, Мы за одно вооружились дело, Беды и смерть делили дружно мы. Ужель теперь любовь нас разлучит, Превратною судьбой не разлученных? Ла Гир Принц, выслушай. Дюнуа Ла Гир, ты любишь деву; И тайный твой мне замысел известен. Я знаю, ты пришел сюда просить У короля Иоанниной руки. Не может быть, чтоб храбрости твоей Он отказал в награде заслуженной; Но знай, Ла Гир, чтоб ею обладать, Сперва со мной... Ла Гир Спокойся, Дюнуа. Дюнуа Не блеском я минутной красоты, Как юноша кипящий, очарован; Любви моя упорная душа До встречи с сей чудесною не знала; Но здесь она, предызбранная богом Избавить Францию, моя невеста; И ей моя душа при первой встрече Любовию и клятвой отдалася. Могучий муж могучую подругу Сопутником житейским избирает; Я сильную, пылающую грудь Хочу прижать ко груди равносильной. Ла Гир Не мне с тобой достоинством равняться, Не мне с твоей великой славой спорить; С кем Дюнуа идет в единоборство, Покорно тот без боя отступи. Но вспомни, кто она; дочь земледельца. Приличен ли тебе такой союз? Кто твой отец? и с кровью королей Смешается ль простая кровь пастушки? Дюнуа Она небесное дитя святой Природы, как и я; равны мы саном. И принцу ли бесславно руку дать Ей, ангелов невесте непорочной? ...

4. Сражение с змеем. Повесть

Входимость: 1. Размер: 10кб.

Часть текста: ни стадам, ни людям проходу. Много рыцарей храбрых пыталось с чудовищем выйти В бой... все погибли. Но бог нас помиловал: вот наш спаситель; Слава ему!» И вслед за младым победителем и́дут Все в монастырь Иоанна Крестителя, где иоаннитов Был знаменитый капитул собран в то время. Смиренно Рыцарь подходит к престолу магистера; шумной толпою Ломится следом за ним в палату народ. Преклонивши Голову, юноша так говорить начинает: «Владыка! Рыцарский долг я исполнил: змей, разоритель Родоса, Мною убит; безопасны дороги для путников; смело Могут стада выгонять пастухи; на молитву Может без страха теперь пилигрим к чудотворному лику Девы пречистой ходить». Но с суровым ответствовал взглядом Строгий магистер: «Сын мой, подвиг отважный с успехом Ты совершил: отважность рыцарю честь. Но ответствуй: В чем обязанность главная рыцарей, верных Христовых Слуг, христианства защитников, в знак смиренья носящих Крест Иисуса Христа на плечах?» То зрители внемля, Все оробели. Но рыцарь, краснея, ответствовал: «Первый Рыцарский долг есть покорность», — «И рыцарский долг сей...

5. Чубукова Е.В.: Русская поэзия XIX века (первая половина). Денис Васильевич Давыдов

Входимость: 1. Размер: 41кб.

Часть текста: в доме отца, Василия Денисовича Давыдова, встреча 9-летнего Давыдова с великим русским полководцем и благословение Суворова, восхищенного его бойким ответом, так ярко запечатлелись в памяти Давыдова, что он не мыслил себе иного пути, чем военная служба. Здесь сказывались и семейные традиции – военной службе посвятили себя и родные братья Давыдова (Евдоким и Лев) и двоюродные – Александр Львович, Василий Львович (будущий декабрист), Евграф Владимирович (чей портрет кисти Кипренского долгое время считался портретом самого Дениса Давыдова). Да и само поколение Давыдовых – Каховских – Ермоловых – Раевских, к которому принадлежал поэт-партизан, дало довольно известных военных деятелей. И еще один примечательный факт, своего рода пророческий. Детство Давыдова прошло в Бородине, имении его родителей. Позже, в «Дневнике партизанских действий 1812 года» он напишет: «…мы подошли к Бородину. Эти поля, это село мне были более, нежели другим, знакомы. Там я провел и беспечные лета детства моего и ощутил первые порывы сердца к любви и к славе. Но в каком виде нашел я приют моей юности!» События Отечественной войны принесли Давыдову громкую известность. По его собственным словам, он «зарубил свое имя» на великом 1812 годе. Но бесстрашный партизан и храбрый офицер, он чувствовал себя обойденным по службе. «Мою судьбу попрали сильные», – вырвется невольно у этого неунывающего прежде лихого гусара в элегии «Бородинское поле» (1829), единственной в его поэтическом творчестве исторической элегии, полной грустных размышлений. «Попрали сильные» – это не метафора, не гипербола, не поэтический образ. Сравнивая свою судьбу с теми, кто со славой погиб на бородинском поле, Давыдов завидует им. У них – бессмертие в веках, у него – борьба. Не случайно эпиграфом к своим воспоминаниям Давыдов берет слова Вольтера...