Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "П"

1. Степанищева Т.: Баллады Жуковского: границы и возможности жанра

Входимость: 1. Размер: 28кб.

Часть текста: “Жизнь и поэзия Жуковского” 1 , ставшая началом изучения творческой эволюции поэта. Впоследствии эволюционный подход был положен в основу концепции А. С. Янушкевича, изложенной в его книге “Этапы и проблемы творческой эволюции В. А. Жуковского” 2 . Основной тезис его работы — о непрерывной и в значительной степени осознанной эволюции творческого метода Жуковского 3 — послужил для нас одной из исходных предпосылок. На второй его часть — о сознательном характере эволюции — мы хотели бы сделать особенное ударение. В настоящей статье мы обратимся к малоразработанной проблеме — проблеме внутреннего развития балладного жанра в поэзии Жуковского. Взаимоотношения баллады с другими жанрами внутри поэтической системы Жуковского, к которым неоднократно обращались ученые (А. М. Микешин, И. М. Семенко, А. С. Янушкевич и др. 4 ), не могут быть полно проанализированы без обращения к истории жанра. Описание эволюции баллады представляется нам необходимым по нескольким причинам. История балладного жанра в поэзии Жуковского охватывает почти половину творческого пути писателя — с 1808 по 1833 гг. Практически одновременно с завершением этой жанровой линии Жуковский отказывается от лирики вообще и обращается к эпосу. Таким образом, балладное творчество оказывается в некотором смысле срединным звеном между периодом преобладания лирики (расцвет — 1818–1824 гг.) и периодом эпического творчества (второй половины 1830-х – 1840-е гг.). Эпоха балладного творчества в поэзии Жуковского делится на три периода (по И. М. Семенко и А. С. Янушкевичу): 1808–1814 гг. (время формирования жанра), 1816–1822 гг. и 1828–1833 гг. В книге Семенко о Жуковском в основу положено все же не хронологическое, а тематическое деление. Янушкевич делает хронологический принцип главенствующим в описании трансформаций баллады,...

2. Суд в подземелье. Повесть (Отрывок)

Входимость: 1. Размер: 22кб.

Часть текста: Повесть (Отрывок) СУД В ПОДЗЕМЕЛЬЕ Повесть (Отрывок) I Уж день прохладно вечерел, И свод лазоревый алел; На нем сверкали облака; Дыханьем свежим ветерка Был воздух сладко растворен; Играя, вея, морщил он Пурпурно-блещущий залив; И, белый парус распустив, Заливом тем ладья плыла; Из Витби инокинь несла, По легким прыгая зыбям, Она к Кутбертовым брегам. Летит веселая ладья; Покрыта палуба ея Большим узорчатым ковром; Резной высокий стул на нем С подушкой бархатной стоит; И мать-игуменья сидит На стуле в помыслах святых; С ней пять монахинь молодых. II Впервой докинув душный плед Печальных монастырских стен, Как птички в вольной вышине, По гладкой палубе оне Играют, ре́звятся, шалят... Все веселит их, как ребят: Той шаткий парус страшен был, Когда им ветер шевелил И он, надувшися, гремел; Крестилась та, когда белел, Катясь к ладье, кипучий вал, Ее ловил и подымал На свой изгибистый хребет; Ту веселил зеленый цвет Морской чудесной глубины; Когда ж из пенистой волны, Как черная незапно тень, Пред ней выскакивал тюлень, Бросалась с криком прочь ока И долго, трепетна, бледна, Читала шепотом псалом; У той был резвым ветерком Покров развеян головной, Густою шелковой струей Лились на плечи волоса, И груди тайная краса Мелькала ярко меж власов, И девственный поймать покров Ее заботилась рука, А взор стерег исподтишка, Не любовался ль кто за ней Заветной прелестью грудей. III Игуменья порою той Вкушала с важностью покой, В подушках нежась пуховых, И на монахинь молодых Смотрела с ласковым лицом. Она вступила в божий дом Во цвете первых детских лет, Не оглянулася на свет И, жизнь навеки затворя В безмолвии монастыря, По слуху знала издали́ О треволнениях земли, О том, что...

3. Двенадцать спящих дев. Старинная повесть в двух балладах. Баллада вторая. Вадим

Входимость: 1. Размер: 32кб.

Часть текста: Баллада вторая ВАДИМ Du mußt glauben, du mußt wagen Denn die Götter leih’n kein Pfand: Nur ein Wunder dich tragen In das schöne Wunderland. Schiller Верь тому, что сердце скажет, Нет залогов от небес: Нам лишь чудо путь укажет В сей волшебный край чудес. Шиллер. (Пер. Жуковского.) ДМИТРИЮ НИКОЛАЕВИЧУ БЛУДОВУ Вот повести моей конец — И другу посвященье; Певцу ж смиренному венец Будь дружбы одобренье. Вадим мой рос в твоих глазах; Твой вкус был мне учитель; В моих запутанных стихах, Как тайный вождь-хранитель, Он путь мне к цели проложил, Но в пользу ли услуга? Не знаю... Дев я разбудил, Не усыпить бы друга. В великом Новграде Вадим Пленял всех красотою, И дерзким мужеством своим, И сердца простотою. Его утеха — по лесам Скитаться за зверями; Ужасный вепрям и волкам Разящими стрелами, В осенний хлад и летний зной Он с верным псом на ловле; Ему постелей — мох лесной, А свод небесный — кровлей. Уже двадцатая весна Вадимова настала; И, чувства тайного полна, Душа в нем унывала. «Чего искать? В каких странах? К чему стремить желанье?» Но все — и тишина в лесах, И быстрых вод журчанье, И дня меняющийся вид На облаке небесном, Все, все Вадиму говорит О чем-то неизвестном. Однажды, ловлей утомлен, Близ Волхова на бреге Он погрузился в легкий сон... Струи в свободном беге Шумели, по корням древес С плесканьем разливаясь; Душой весны был полон лес; Листочки, развиваясь, Дышали жизнью молодой; Все благовонно было... И солнце с тверди голубой К холмам уж нисходило. И к утру видит сон Вадим: Одеян ризой белой, Предстал чудесный муж пред ним — Во взоре луч веселый, Лик важный светел, стан высок, На сединах блистанье, В руке серебряный звонок, На персях крест в сиянье; Он шел, как будто бы летел, И, осенив перстами, Благовестящими воззрел На юношу очами. «Вадим, желанное вдали; Верь небу; жди смиренно; Все изменяет на земли, А небо неизменно; Стремись, я провожатый твой!»...

4. Рустем и Зораб. Персидская повесть. (Книга 5)

Входимость: 2. Размер: 17кб.

Часть текста: врага. Но Баруман от страха побледнел; И, страх его заметя, Зораб сказал с улыбкой: «Не бойся, наведи На щеки прежний их румянец. Смотри, какой огромный ряд дружин! Как он оружием сверкает! Как много их сюда пришло, Чтоб здесь мне дать победы славу! И слава та навек моею будет! Но если б я и гибель встретил В борьбе с такой великой силой — Все будет мне хвалою от людей, Что я дерзнул надеятьс победы. Против утеса одного Их море целое стеклося; При имени моем затрепетал В своей столице Кейкавус; Все витязи Ирана, Которых мужество и силу Повсюду славят в громких песнях, Сошлися здесь против Зораба. Скажи, о Баруман, Не видишь ли в толпе Там витязя такого, С которым было б славно И радостно сразиться, Который лишь на сильных И славных подымает Прославленный свой меч, Которому в бою не уступить Великой честью озарило б Мои младые годы? Скажи, о Баруман, Не видишь ли в толпе Там витязя такого?» Так спрашивал Зораб; Но он не смел По имени того назвать, От чьей руки так скоро Ему судьба назначила погибнуть. II И Баруман ответствовал Зорабу: «Там много витязей, с которыми сразиться Тебе великой было б славой; Но знать хочу, о ком ты мыслишь сам? О! благородно пламенеет, Как факел, ночи озаритель, Твоей души отважность молодая! Но берегись, чтоб не упал Твой факел в воду, — в хладной влаге Он заклокочет, зашипит И, задымяся, вдруг погаснет; Не ведай страха, но врага Не презирай: непостоянно счастье; За ним твой конь летит, как на крылах, Но миг один — во рву и конь и всадник. Был мир, война спала — Ее теперь ты разбудил; Но знаешь ли, какую схватит Она добычу жадными когтями? Не удивляйся ж, примечая, Что я дрожу, — не за себя дрожу я, Дрожу за всех, чей будет вынут жребий, И за тебя — судьбина прихотлива, Она всегда бросается на лучших. Иди же в бой, Зораб, Не опрометчивым ребенком, А твердо-осторожным мужем. Благодари Афразиаба, Что сильною тебя снабдил он ратью; Стой с нею здесь, прикрытый крепким...

5. В. В. Афанасьев. Жуковский. Глава 3

Входимость: 1. Размер: 72кб.

Часть текста: Жуковскому, - и нас в развалившемся доме, окруженном садом и прудами... Вспомните себя, и, если хотите, и речь мою; шампанское, которое вдвое нас оживило; торжественный, веселый ужин, соединение радостных сердец; вспомните - и вы никогда позабыть этого не захотите. Вы отдадите справедливость нашему Обществу. Его нет, но память о нем вечно будет приятнейшим чувством моего сердца". Грусть Андрея увеличивалась тем, что он теперь был разлучен с семейством Соковниных - он влюблен был в одну из сестер, Екатерину Михайловну (в другую сестру - Анну Михайловну - был влюблен его брат Александр). Третьей сестре - Варваре Михайловне - Андрей Тургенев посвятил перевод "Вертера". Тургенев шлет Жуковскому письма для Екатерины Михайловны, которая тоже его любит, - передача должна была совершаться тайно от всех. Жуковскому Андрей доверял настолько, что пересылал ему копии писем Екатерины Михайловны. "Я знаю вам цену, - писала Екатерина Михайловна Андрею, - поверьте этому, и знаю также, что я ни с кем так счастлива быть не могла бы, как с вами... Но ежели судьба нас определила на другое, то мы заранее к тому приготовимся... Вас еще другая эпоха ожидает: слава! Стремитесь за ней, и она вас утешит... Но не огорчайтесь обо мне. Надежда еще не умерла в моем сердце". В доме Соковниных весело - молодые люди читают, ездят в концерты, любят игры, пишут шутливые стихи (особенно Жуковский и Анна Михайловна). К этой же компании принадлежала Мария Николаевна Вельяминова, племянница Жуковского (она дочь его сводной сестры, имевшей связь с тульским наместником Кречетниковым). Он читает с ней Руссо, пытается воспитывать ее, но, в конце концов, они увлекаются друг другом. В 1801 году произошла катастрофа, углубившая общее печальное настроение Жуковского: Мария Николаевна была выдана замуж за нелюбимого, но "хорошего" человека, некоего Свечина, и уехала с ним в Петербург. Как раз поехал туда и Андрей Тургенев. Он стал посредником между Жуковским и...