Поиск по творчеству и критике
Cлово "WANDERER"
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 2. Размер: 36кб.
Часть текста: него, что Жуковский - одна из ключевых фигур русской литературы, но что подступиться к нему труднее, чем кажется. Может быть поэтому имя Жуковского не только не попадает в заглавия его работ, но даже и в список «знакомых имен» - «Пушкин, Карамзин, Батюшков, Дельвиг, Баратынский, Тютчев, Денис Давыдов, Лермонтов, Гоголь», которые автор «Записок комментатора» выделил как предмет своих разысканий 1 . Между тем, Жуковский и здесь - один из основных персонажей, в частности, в блистательной статье «Последняя элегия Батюшкова», где решается вопрос о датировке стихотворения «Есть наслаждение и в дикости лесов...», являвшегося переводом 178 строфы четвертой песни «Странствований Чайльд-Гарольда» Байрона. Попутно и как бы между прочим 2 В. Э. Вацуро анализируют и байроновские реминисценции в «Невыразимом» Жуковского, и затрагивает весь контекст увлечения Байроном поэтами школы гармонической точности в 1819 - начале 1820-х гг. Завершается статья изящным разбором процесса коллективного редактирования последней элегии Батюшкова перед публикацией в "Северных цветах", причем Вацуро выделяет «руку» Жуковского, его взаимодействие с батюшковским текстом и, следовательно, с байроновским претекстом (ЗК. 164-165). Статья эта возвращает нас к вопросу о «русском байронизме», который не может быть исчерпан так называемой байронической поэмой, столь много и с разной мерой плодотворности исследовавшейся. Настоящая заметка будет касаться позднего текста Жуковского, который, как нам представляется, имеет отношение к упомянутой проблеме. Это попытка продолжить описание того «полифонического субстрата» культуры, о котором писал В. Э. Вацуро (см.: ЗК. 5). Когда мы приступаем к поэме «Странствующий жид», мы с более или менее твердой почвы раннего творчества Жуковского ...
Входимость: 1. Размер: 7кб.
Часть текста: близко и студеный ключ, В котором жажду утоляю. Путешественник Следы создательной руки В кустах передо мною; Не ты сии образовала камни, Обильно-щедрая природа. Поселянка Иди вперед. Путешественник Покрытый мохом архитрав, Я узнаю тебя, творящий Гений; Твоя печать на этих мшистых камнях. Поселянка Все дале, странник. Путешественник И надпись под моей ногою; Ее затерло время: Ты удалилось, Глубоко врезанное слово, Рукой творца немому камню Напрасно вверенный свидетель Минувшего богопочтенья. Поселянка Дивишься, странник, Ты этим камням? Подобных много Близ хижины моей. Путешественник Где? где? Поселянка Там, на вершине, В кустах. Путешественник Что вижу? Музы и хариты. Поселянка То хижина моя. Путешественник Обломки храма. Поселянка Вблизи бежит И ключ студеный, В котором воду мы берем. Путешественник Не умирая, веешь Ты над своей могилой, О Гений; над тобою Обрушилось во прах Твое прекрасное созданье... А ты бессмертен. Поселянка Помедли, странник, я подам Кувшин, напиться из ручья. Путешественник И плющ обвесил Твой лик божественно-прекрасный. Как величаво Над этой грудою обломков Возносится чета столбов. А здесь их одинокий брат. О, как они, В печальный мох одев главы священны, Скорбя величественно, смотрят На раздробленных У ног их братий; В тени шиповников зеленых, Под камнями, под прахом Лежат они, и ветер Травой над...